Мне было семь. А может восемь.
И младшему в районе четырёх.
Весна уж точно, а не осень.
Но у воды нас ждал не клёв.

Гуляли просто... после школы.
Уроки очень не любил.
За двойки от родных укоры.
И поведением щекотил.

Но в этот раз забота прозвучала -
О приключении при жизни не узнали.
А для меня - ни края, ни начала,
Когда в тот день "снежинки" проплывали.

Весенний, даже солнечный денёк.
Прохожие - у всех свои дела.
Ну разве в голове ребёнка был намёк,
Что судьба, мерзавка, пакость родила?!

На льдине той, что проплывала мимо,
Лежала клюшка, утерянная кем-то.
Моё желание услышано, видимо.
И не коробило, что накануне лета.

Ступил ребёнок ножкой на холодный...
Естественный, природой создан плот.
Спасти игрушку было благородно,
Не видел в тот момент иных хлопот.

Предательски шепнул проклятый хруст,
Прохожие кругом в недоумении.
А у мальчишки в глубине промчалась грусть;
"Подарок" тот укутался забвением.

Весенняя прохлада, мокрые штаны.
Ещё братишка плачет, и голодный.
Но есть свобода от нервозности струны -
От ругани родителей свободны.

До поздних стрелок парочка гуляла
По Невскому. Проклятые штаны.
Какое счастье, что мама не узнала...
Какие же мы были шалуны?!